Однако, это теоретически, концептуально очевидное заключение на практике представляется многим политологам и практическим политикам невероятным и прямо не реализуемым, якобы, в силу неразвитости демократических институтов и процедур и, по существу, на этом основании отвергается ими. Вместо этого более действенным и потому допустимым и оправданным в определенных пределах и на определенный период средством "развязывания политической власти рук для наиболее быстрого, широкого и решительного демократического реформирования общества" ими предлагается введение авторитарного режима правления, так называемой "демократической диктатуры" (термин Г.Х. Попова). Наиболее настойчивы в обосновании этой идеи идеологи и политологи, близкие к президентскому лагерю и исполнительным структурам власти (Г. Бурбулис, И. Клямкин, А. Мигранян, Ю. Петров и др.). Некоторые из них, правда, оговариваются, что задействовать авторитарный режим в интересах демократизации общества и нейтрализации лавинообразного нарастания социальных конфликтов на начальной стадии этого процесса можно лишь при непременном условии сознательного и целенаправленного внедрения в складывающуюся систему авторитарных политических взаимоотношений и институтов действенного контролирующего и корректирующего механизма, способного как позитивно влиять на снижение остроты уже возникших социально-политических, экономических и иных конфликтов путем учета позиций всех участвующих в них сторон, так и предупреждать их деструктивное развитие, укрепляя на этой основе общественную стабильность и национальную безопасность.
В этой связи возникает принципиальный вопрос: существуют ли реальные практические подтверждения, а не только отвлеченные концептуальные обоснования того, что авторитарными методами можно содействовать демократическим переменам, формированию демократического гражданского общества, укреплению гражданского мира и согласия.
Разрешить этот вопрос в данной плоскости помогает тот авторитарный сдвиг, который уже произошел у нас в стране в результате событий октября 1993 года и создал перекос в балансе властных отношений и структур в пользу исполнительной власти, получившей исключительное право осуществлять политику, базирующуюся главным образом на ее собственном понимании ситуации и интересах.[51]
Экспертный анализ произошедших с этого момента событий, участниками которого были представители академических и других обществоведческих институтов, вузовской науки, ряда аналитических конфликтологических центров показал, что какого-то существенного содействия демократическим переменам в обществе введение и распространение авторитарного режима правления пока не дало. Больше того, он в немалой степени содействовал реализации худших опасений, что неконтролируемая и ни перед кем не отвечающая за свои действия власть - в данном случае исполнительная ее ветвь - может избрать такой губительный для общества курс, который еще больше дестабилизирует и осложнит общественную ситуацию.
Наиболее явственное выражение этих опасений - чеченские события. Однако они - лишь частный случай общего неблагополучия и разлада, которые характерны для современного российского общества.
Общее неблагополучие проявляется прежде всего в том, что радикальные демократические реформы по-прежнему осуществляются крайне вяло, медленно и противоречиво. К тому же они не обеспечены какой-либо четкой долгосрочной или среднесрочной программой. Ни президентские структуры, ни правительство, ни тем более парламент, попавший в сильную зависимость от них, отчетливо не формулируют и не обосновывают, как и куда мы развиваемся, какие механизмы при этом действуют, какие способы поведения им соответствуют. Все предложенное обществу - это лишь декларации о демократии и рыночной экономике, сильно напоминающие попытку нового мифотворчества. В этой связи складывается стойкое впечатление, что политическая элита намеренно уходит от четкого выражения своих позиций и пытается эксплуатировать ценности демократии, справедливости, свободы, неотъемлемых человеческих прав и т.п., привлекательные для всех слоев населения, чтобы под их прикрытием реализовать свои достаточно узкие корпоративные интересы. Тем самым она содействует парадоксальному и вместе с тем естественному результату: для все более значительной части населения ценности демократических реформ превращаются в негативные символы.
УЙГАРАК , курганный могильник саков 7-5 вв. до н. э. на Сырдарье (Казахстан). Погребения с оружием, конской сбруей и др.
ГЛАЗ , орган зрения человека, позвоночных и многих беспозвоночных животных. У человека и позвоночных животных - парный орган; состоит из собственно глаза (глазного яблока), соединенного зрительным нервом с мозгом, и вспомогательного аппарата (глазодвигательных мышц, век, а у наземных позвоночных и слезных желез). Через отверстие в радужной оболочке (зрачок) лучи света входят в глаз и, преломляясь на поверхности глазного яблока, в роговице, хрусталике и стекловидном теле, сходятся на сетчатке, давая на ней изображение видимого предмета. Некоторые простейшие (жгутиконосцы) обладают светочувствительным пятном - глазком. У многих червей и всех членистоногих помимо простых глазков часто развиты парные глаза, у многих членистоногих - фасеточные глаза.
ФАТА-МОРГАНА (итал . fata morgana), сложная и редко встречающаяся форма миража, при которой на горизонте появляются сложные и быстро меняющиеся изображения предметов, находящихся за горизонтом. В некоторых странах Средиземного м. (Италии, Египте и др.) мираж называется фата-моргана.