Важные проблемы встают перед теоретиками демократии в связи с поисками механизмов, которые бы позволили как можно лучше регулировать властные аспекты взаимодействия людей и при этом бы сводили к минимуму вмешательство в другие формы человеческой активности. Вместо того чтобы видеть в демократии средство обнаружения или выработки общего блага, ее, таким образом, можно понимать как механизм для управления властными аспектами той деятельности, в которую вовлечены люди, придерживающиеся собственных – индивидуальных или совместных – представлений о благе. В этом смысле демократия есть подчиненное или обуславливающее благо, а творческий вызов состоит в том, чтобы найти способы демократически структурировать властные отношения, одновременно максимально ограничивая вмешательство в те виды блага высшего порядка, к которым стремятся люди. Для решения этой задачи требуется, как минимум, усилить вовлеченность в процесс принятия решений тех, кого затрагивают его результаты, а также открыть простор для значимой – пусть даже «лояльной» - оппозиции со стороны тех, на ком неблагоприятным образом сказываются принимаемые решения. Совершенных принципов принятия решений не существует, и некоторая доля навязывания присутствует во всех коллективных решениях. Именно потому у проигравших могут быть основания стремиться достичь иного результата в будущем. Из этого следует, что, хотя теоретики демократии уделяют правам оппозиции недостаточное внимание[9], эти права обладают для демократической политики самостоятельной ценностью, не зависящей от ценности широкоохватного участия. В той мере, в какой приверженность данному принципу основывается на идее общего блага, его суть лучше всего выражает определение Н. Макиавелли, который видел в нем то, что безраздельно признается всеми теми, кто хочет избежать чьего бы то ни было господства над собой[10].
Понимание демократии как системы, призванной структурировать властные отношения, имеет четыре преимущества. Во-первых, оно помещает нормативные вопросы о демократии в рамки уточнения «в сравнении с чем?», ибо демократия оценивается теперь не на основании ответа на альтернативный вопрос: порождает ли она функции социального благосостояния или же ведет к согласию, - а исходя из того, насколько успешно она позволяет людям управлять властными отношениями (мерилом тут выступают поощрение широкоохватного участия и минимизация господства). А этот вопрос носит, по сути, компаративный характер. Во-вторых, упор на властных отношениях побуждает нас отказаться от еще одной разновидности дихотомичного мышления: о самой демократии. Способы управления властными отношениями могут быть более либо менее демократичными. При таком подходе требуется определить, сколько демократии возможно и желательно в данной конкретной ситуации, что особенно важно в условиях, когда цена демократизации властных отношении выражается в других благах. Одно из главных достоинств далевской идеи о полиархии заключается в том, что она переводит вопросы о демократии из разряда таких которые требуют ответа «да» или «нет», в разряд требующих ответа «больше» или «меньше»[11]. В-третьих, при ориентированном на властные отношения подходе преодолевается разрыв между нормативными теориями демократии и эмпирической политологической литературой по этим сюжетам. Теоретики демократии зачастую обращали слишком мало внимания на эту литературу, отрывая свои рассуждения от земных реалий и в итоге, заставляя большинство других себя игнорировать.
ПРАВАШИ , во 2-й пол. 19 - нач. 20 вв. политические группы в хорватских землях Австро-Венгрии; выдвигали принцип "исторического государственного права" хорватов на национальное объединение и государственную самостоятельность, но отрицали особые национальные права сербов и словенцев.
ГУДЕА , правитель Лагаша в 22 в. до н. э. При нем строительство многочисленных храмов и расцвет литературы и искусства.
ДЕФЕКАТ , отход свеклосахарного производства; известковое удобрение. Сухой дефекат содержит 60-75% CaCO3, 10-15% огранических веществ, 0,2-0,7% N, 0,2-0,9% P2O5, 0,3-1% K2O, микроэлементы.